Специфика рок-поэзии
Мне, например, кажется, что все нынешние игры «новаторов», метафористов, метаметафористов — пир воробьев на столике, где обедали гиганты! Внешняя энергетика, внешняя свобода — имитация свободы, которой нет, игра на чужих, когда-то фонтанировавших салютах, эрзац, очень выгодный Системе. А судьбы тех, кто делал иначе, трагичны. Потому что иначе — была правда. Классичнейшие поэты страдали: преследовались, их сажали, убивали, изгоняли из страны.
Сегодня есть еще одна тенденция — повальное увлечение стебом. Когда я это читаю, мне скучно. Я знаю истоки. Вещи князя Мятлева, обэриуты. Все было — только было лучше. Почему феноменальная слава в литературных кругах была у Хармса, Олейникова, Введенского? Потому что тогда убивали, и только так можно было что-то сказать. Это был «бунт на коленях». А сейчас модная игрушка. Я отношусь к этому, как к политической акции, довольно неглупой, но и не сильно мудрой. Опереться можно только на то, что сопротивляется. Стеб не сопротивляется. Он — студень. А страна подошла к такому пределу, когда нужны твердые структуры.
Что сказать о рок-поэзии? Некоторые выделяют ее в отдельное течение, другие считают составной частью современного поэтического процесса, только худшего качества: труба пониже да дым пожиже. Идет восполнение. Нация не может жить без эстетического плюрализма. Создание поющейся рок-поэзии — это ответ на высушивание русского стиха, на писание песком и льдом. У нее свои прекрасные истоки. Одним своим корнем она имеет авторскую песню, которая первая начала восполнять потерянные краски. Нынешняя мощная плеяда талантливых рок-поэтов — доказательство тому, что контрапунктован волна появилась и развивается.
Гребенщиков, Науменко, Шевчук, Башлачев, авторы группы «Искусственные дети», «Лом-бард», «Бахыт-компот», созданный Вадимом Степанцовым. Сейчас наиболее интересные поэты обязательно ищут контактов с рок-группами. Декоративный элемент, ушедший из поэзии, перекочевал не только в прозу, но и в рок-музыку, воплощаясь в звуке, в мелодике, в аранжировке. Слова несут сильную энергетическую нагрузку. Эпоха текстовиков типа Макаревича давно кончилась. Начался новый виток спирали, трансформация традиции — звучание стиха в вокальном исполнении.
Они не улики. Улики — мы. Но, закрыв нас, они прервали естественный ход передачи не только эстетической информации, но и инструментовки. Мы же многое открыли из того, чем сейчас пользуются эти молодые ребята. Нам в качестве наследства от наших старших братьев-шестидесятников досталась разговорность поэтического языка. После выхолощенности всех этих щипачевых, лебедевых-кумачей — Евтушенко, Мориц, Новелла Матвеева, Ахмадуллина вернули в стихи ощущение жизни.